Эпицентр - Страница 60

— Или прожить немного, но так же бурно, как я. На Земле для меня не осталось ничего неожиданного…

На зеленой лужайке с небольшим фонтаном сидел странный человек. То есть, в нем самом ничего странного не было: сидел себе и сидел. Удивление вызывал витавший над ним голографический фантом. Он изображал собой ярящегося чешуйчатого монстра, с клыкастой слюнявой пастью и выкаченными буркалами. Крючковатые конечности алчно простирались в сторону прохожих. Над монстром трепетала радуга с призывом: «Чужики, прочь с Земли». Молодая парочка, поплескавшись водой из фонтана, вступила с хозяином фантома в беседу. Детишки, мальчик и две девочки, с визгом уворачивались от хваталищ.

— Чужики… слово какое противное. Пойдем и мы, узнаем, что он хочет, предположил Кратов.

— Не надо, — сказала Рашида, нахмурившись. — Что он хочет, написано на этой дурацкой вывеске. Ты ни в чем его не убедишь. Только расстроишься… Это же метарасист.

— Я могу убедить кого угодно и в чем угодно, — небрежно возразил Кратов. Это моя профессия.

— Ты никогда не имел дела с фанатиками.

— Я имел дело даже с маньяками!

— Но ты не встречался с земными образчиками!

— Мы оба встречались. Двадцать лет назад, на минитрампе класса «гиппогриф», бортовой индекс «пятьсот-пятьсот»…

— Все равно не хочу. Я люблю только радостные аттракционы.

Кратов вдруг развеселился.

— Знаешь, кого символизирует это нелепое чучело? — спросил он.

— Тебя, — не замешкалась Рашида. — И таких, как ты.

— Тоссфенхов. только в совершенно неуместной чешуе! Нет у них никакой чешуи. Тоссфенхи — мирные, деликатнейшие существа, очень близкие нам по образу мышления и нравственным ценностям. Знатоки музыки и поэзии, тонко чувствующие юмор, большие жизнелюбы. Я почти год жизни провел в их обществе.

— И ты с ними… — начала Рашида.

— Нет! — воскликнул Кратов. — Нет! Вот этого — не было! К тому же, тоссы гермафродиты!

— Тебя это остановило бы? — с иронией осведомилась эта ведьма.

Она вдруг сделалась чрезвычайно озабоченной.

— Пойдем, — Рашида схватила Кратова за руку и почти поволокла в сторону заметного даже из-за исполинских араукарий здания Тауматеки. — И поживее!

— Что стряслось? — поразился тот. — Мы, кажется, туда вовсе не собирались! Мы хотели просто погулять в окрестностях, ни в коем случае не заходя внутрь…

— Я передумала, — быстро сказала Рашида. — Я простая ветреная женщина, каких у тебя полно было на Эльдорадо…

Кратов все же успел оглянуться на бегу. Он сразу же понял, что побудило Рашиду изменить свои первоначальные намерения.

К потному метарасисту поступью палача, изгнанного из заплечных дел гильдии за излишнюю жестокость, и тем же выражением на лошадиной физиономии, приближался доктор социологии Уго Торрент. Изможденный, всклокоченный, в необъятных шортах со множеством карманов и все той же жилетке до колен.

Аллея закончилась, просто и естественно сменившись величественной колоннадой, накрытой массивным цилиндрическим сводом — последние деревья соседствовали с первыми колоннами из перевитых металлических струн. На громадной высоте, между ребрами полукруглых арок, носились птицы. В промежутках между колонн на одинаковых постаментах из черного мрамора покоились разнообразные аллегорические фигуры.

— Вот это я уже где-то видел, — сказал Кратов, указывая на вздыбленную тварь, очень похожую на безгривого льва, о шести тяжелых лапах с перепонками и при раскидистых лопатовидных рогах.

— Там написано, — пожала плечами Рашида. Кратов присмотрелся.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Это же Титанум. Скульптор, понятное дело, неизвестен… У них эти звери — вроде наших девушек с веслом, на каждом шагу. В городах, посреди пустынь, даже на дне моря!

— Самое время рассказать мне про Титанум.

— Что про него рассказывать? Это же планета Федерации…

— Ты не поверишь, но это я еще помню…

— … слетай и посмотри.

— Будь ты проклят, Кратов! Я двадцать лет не покидала Земли!

— И это я тоже видел! — он бросился к следующей скульптуре из древнего, некогда девственно-белого, а теперь подернувшегося старческой прозеленью, камня. Скульптура изображала шестилапого ящера с уродливой плоской головой и гребенчатым хвостом. — Я даже привозил такую с Уэркаф по просьбе Института общей ксенологии. Неужели они сбагрили сюда мой подарок?!

— Гляди-ка, вон еще один гад о шести конечностях, — удивилась Рашида.

— Это я не видел, — сказал Кратов. — Какой-то цурахкут со Схамагги. А может быть, — он призадумался, — «цурахкут» — это имя скульптора…

— Похоже, иметь две руки и две ноги в вашей Галактике считается дурным тоном, — заметила Рашида.

— Отчего же. — возразил Кратов. — Такие, как у тебя, — только приветствуется.

— Я сейчас умру! — она притворно закатила глаза. — Не прошло и двадцати лет в окружении многоногих монстров, как этот человек научился говорить комплименты!

— Дьявол, я даже не знаю, где это — Схамагги!

— Ты не обязан знать все.

— Да, но все же хотелось бы… — Кратов рассеянно прочитал табличку под следующей фигурой. — «Уншоршар с планеты Оунзуш». Никогда бы не подумал, что на Оунзуше что-то уцелело после штурмовиков Черной Руки.

— Самое время рассказать мне про Оунзуш. — терпеливо промолвила Рашида.

— Собственно, рассказывать нечего. Была такая планета, населенная умными и добрыми пауками Офуахт…

— Бр-р-р! — поморщилась женщина.