Эпицентр - Страница 92

И ему не оставалось ничего иного, как ухнуть в эту пропасть вниз головой. Голова налита была чугунной тяжестью и прекрасно справлялась с ролью гири.

Он закрыл глаза…

3

И тут же открыл.

По крайней мере, ему так показалось.

Но вместо Урсулы в изголовье уже сидел, аккуратно уложив пузо на колени, директор «Протея» Фергус Данбар. Огромный и уютный, в окладистой русой бороде, при располагающей к доверительным беседам лысине в венчике из пышных русых кудрей, как всегда в ковбойке с закатанными рукавами и просторных джинсах на помочах и с расстегнутой верхней пуговицей. И, как всегда, смотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Однажды вы объясните мне, зачем ксенологу такие мышцы, — сказал он.

— Никто не рождается ксенологом, — улыбнулся Кратов. — Как наши дела, Фергус?

— Безнадежны, — отвечал тот с ангельской улыбкой.

— Так же, как и вчера?

— И даже еще хуже.

— Аминь…

Кратов пружинисто вскочил сразу на обе ноги Данбар слегка посунулся назад, поглядывая на него, как па расшалившегося теленка, — и подошел к видеалу, имитировавшему распахнутое настежь окно. Сквозь наивные ажурные занавесочки пробивалось живое, теплое свечение плывшей под стационаром планеты. Полтыщи километров до прекраснейших бескрайних лугов, поросших густой зеленой травой, до изумительних лесных массивов с изобилием целительной хвои, до спокойных теплых морей с прозрачными изумрудными водами…

— Материковая Аркадия, — сказал Кратов. Данбар привстал со своего кресла, заглядывая ему через плечо.

— Угу, — согласился он. — Жемчужное море, Берег Русалок.

— Они назовут это по-другому.

— Да уж наверное…

— Я даже знаю как. Я видел их карты.

— Не надо, — попросил Данбар. — Не хочу я слышать эти названия… в которых одни шипящие да свистящие.

— И не станет в Галактике планеты по имени Сиринга, — безжалостно продолжал Кратов. — А появится планета по имени Хиуссоахасас.

— Прекратите, Констатин! — сказал Данбар. — Что за нужда вам травить душу?!

— Азарт обостряет чувства, — промолвил Кратов. — А злость — сестра азарта.

— Не хватало, чтобы вы обозлились на целую разумную расу, — проворчал Данбар. — Если бы разведчики тоссфенхов пришли сюда первыми, мы бы и слыхом не слыхали про эту планету.

— Но они не пришли первыми. Они пришли одновременно с нами. И я не хочу отдавать им Сирингу.

— А уж я — то как! — вздохнул Данбар.

— И я даже не могу как следует на них разозлиться!

— И я тоже.

— Вы нашли мне то, о чем я просил?

— Угу. — Данбар выудил из нагрудного кармана ковбойки кристаллик в золотой оправке и перебросил Кратову. — У вас широкий спектр интересов. Я даже не поленился и сам все это просмотрел. Ни одного упоминания о рептилоидах вообще и тоссфенхах в частности!

— В середине XXI века человечество серьезно полагало себя одиноким во вселенной, — пояснил Кратов. — Перед ним стояли совершенно иные проблемы.

— Счастливцы! — Данбар вздохнул еще горше. — Не ведать о тоссах и считать, что есть какие-то проблемы!

4

— Ганс! — окликнул Кратов.

Долговязый, угрюмого вида драйвер в мешковатом комбинезоне и шелковой куртке поверх всего (на спине был вышит беснующийся золотой дракон с вываленным алым языком), остановился и спросил грубовато:

— Ну, чего еще?

— Поди-ка сюда.

Ганс утолкал руки в карманы и вразвалочку приблизился.

— Ну? — буркнул он без особенного радушия.

— Летал? — строго осведомился Кратов.

Драйвер внимательно изучал гладкую, без видимых изъянов, поверхность потолка. Когда ему наскучило это занятие, он переключил внимание на пол у себя под ногами.

— Я задал вопрос, — свирепо напомнил Кратов.

— Ну, летал, — чуть слышно проронил Ганс.

— Засранец, — энергично сказал Кратов. — Орел хренов. Из Галактики нешто хочешь вылететь?

— Еще чего, — проворчал тот.

— И ведь вылетишь. И не то обидно, что вылетишь, хоть и драйвер ты, по отзывам, не самый скверный. А то, что репутацию ты нам запятнаешь. Опачкаешь, можно сказать, перед лицом партнеров по контакту все живые души, что есть на «Протее», своим беспримерным раздолбайством.

Ганс уперся взглядом в дальний конец коридора, ничему не возражая.

— Садился? — продолжал дознаваться Кратов.

— Нет, — прошептал Ганс.

— Врешь.

— Богом клянусь…

— Да ты в бога не веришь.

Драйвер обиженно вскинул подбородок:

— Я, блин-оладья, добропорядочный христианин, православный!

— Ладно, раб божий, — смягчился Кратов. — Где хоть летал-то?

— Где, где… — пробубнил Ганс. — Где всегда… над Аркадией.

— Еще где?

— Ну, еще над Огигией немножко.

— Тебя кто-нибудь видел? Я имею в виду — из патруля тоссов?

— Меня и наши, блин-оладья, не увидят, — горделиво заявил Ганс.

— А сам-то что видел?

Драйвер мечтательно прикрыл глаза.

— Красиво там… — промолвил он после продолжительной паузы.

— Это я знаю, что красиво. А как красиво? И что красиво?

Ганс снова зажмурился. Его обычно мрачная физиономия сделалась совершенно детской.

— Очень красиво, — ответил он. — И все красиво.

— Иди уж, православный, — хмыкнул Кратов.

Драйвер с видимым облегчением нырнул в ближайшую дверь. Кратов посмотрел на часы: до истечения тайм-аута ему оставалось сорок минут. А он уже отдохнул, набрался сил, получил указания от гроссмейстера Моргенштерпа (вопреки ожиданиям, тот все же придумал, как реанимировать увядшего было Дождевого Мага и усилить позиции Пурпурной Леди), испортил настроение хулигану-драйверу и еще располагал изрядным запасом свободного времени. Он не спеша двигался по коридору в сторону гибкого переходника, соединявшего «Протей» со стационаром тоссфенхов (тот носил гордое имя «Эштапсаптеокх», что переводилось как «Закованный в угольно черную чешуйчатую броню» и примерно соответствовало действительности). Навстречу ему попалась стайка молодняка, в которой добрую половину составляли ксенологи, значительная часть приходилась на долю резервных операторов, а остальные были положительно незнакомы. Юнцы и юницы, как им и положено, галдели на все голоса. Завидя Кратова, они почтительно приумолкли и расступились.